Голосование пользователя

Смех Хикахи стих так же внезапно, как и начался.
- Чудесно, - еле слышно проговорил Пророк, наблюдая как два по истине грозных воина убивали друг друга, истекая кровью на потеху Губительным Силам, что наблюдали из Тени Мира - вывернутой реальности, куда довелось заглянуть когда-то колдуну, после чего его разум уже никогда не сдерживался рамками и устоями обычного человека. Тень Мира - место обиталища загубленных душ и сущностей, что питаются чужим страхом. - Больше боли, больше страданий...
Псайкер заметил боль в руках, что всё это время были подняты, не сразу - мышцы забивались, давала знать о себе рана от стрелы. Хикаха отмахнулся от физической боли как от назойливой мухи. Руки медленно опустились вниз, иллюзия над его головой начала медленно таять, лица демонов, то тут то там вылезающие из спирали тьмы растягивались, стеная, но подчинялись воле Пророка, уходя куда-то за грань реальности. Маслянистая сетка защитного кокона так же стала стекать, словно куски плоти бедолаги зашедшего в радиоактивную землю. Там где черная жижа касалась песка, материя начала буквально таять, образуя неглубокие выемки под ногами колдуна, песок становился серым.
Хикаха прикрыл глаза и с шумом втянул в себя воздух: колдун обратился к обостренным даром Владыки чувствам, пытаясь учуять тех, кто ещё выжил. Гул сердец, гонящих кровь по телам живых, наполнил уши Хикахи, он начал медленно делить общий гам на отдельные "картины". Вот два мощных "мотора", бьющихся в унисон быстро - Зулкар Единственный и Минотавр Обреченный, здесь ошибки быть не может. Так же в быстром ритме, отбивают свой ритм сердца Факбоя и Карнажа - Пророк признал их сразу же, как родных, Карнажа по характерному дублирующему, скрытом как будто в тени, удару сердца сущности, что делила с хозяином одно тело, а Факбоя по отпечатку, что смогла оставить Тьма и слова Хикахи в душе культиста. Интересный момент привлек внимание колдуна в звуке исходящем от Карнажа - натужном, будто тачила пыталась заехать по песку на крутой бархан и мотор был готов дать сбой от натуги. Пророк не помнил, когда последний раз примечал такое за этим мясником.
Хикаха без проблем распознал и ровный стук в наполовину железном теле странной абберации - Меркаторе, и в двух отдаленных ударах, принадлежащих Винсу и Энсону. Спокойствие и умиротворение...подобное тому, что излучает радиоактивный скорпион, убивая свою жертву, делая то, что заложено в его природе.
Во всей этой симфонии Хикаха пытался уловить новые, не знакомые ему звуки биения сердец оставшихся в живых минотавров. Пророк стоял с прикрытыми веками, продолжая бубнить себе что-то под нос. Если бы кто-то мог оказаться достаточно близко сейчас и присмотреться к маске, он бы заметил как дергаются веки колдуна, как закатились черные глаза псайкера, а тело била мелкая дрожь.

Нимбл изрядно выпил, а всегда когда он выпивал слишком много пива или эля не говоря уже про крепкую дворфийскую брагу то с ним случалось страшное превращение которому бы позавидовал даже иной допельгангер, а именно что гном по его ощущениям превращался в бурдюк с двумя ножками в который залили на несколько пинт больше чем в него могло бы влезть. Теперь гном старательно отгонял от себя мысли обо всех когда либо виденых им ручьях, реках и водопадах и медленно шел через зал стараясь никого не задеть плечом и не упасть ни на чей стол потому что любой удар по его драгоценной тушке сейчас мог закончится позорной катастрофой и когда, наконец то за ним закрылась дверь и в лицо ударил неожиданно холодный воздух после спертой вони таверны то он вздохнул с облегчением, а когда он наконец то растегнул ширинку и нащупал в недрах штанов мистера Пипкинса то был вообще почти счастлив. Вскоре тишину мрачного проулка скрасило мелодичное журчание, а гном левой рукой нащупал струны у болтающейся с боку лютни и правой направляя струю как обычно бывает по привычке тихонько запел: -вот Нимбл громовержец: напился он пьян... вот темный проулок опасностей полный... канава с отбросами вони обитель... вот Пипкинс коварный: в штанине застрял... вот я блин ботинок себе обоссал...

Очень нехорошие мысли плодились в голове у Юргена, в то время как он слушал бесхитростную болтовню шофера. Страна, в которую все они стремились уже далеко не та, что раньше. А государство, которое они строили (и герои в том числе, каждый в меру своих способностей) не дает своим же жителям дышать воздухом свободы. Усиление контроля, как мера против терроризма и преступности, уже давно служит совсем иным целям. Серые люди, серые дома, серые будни, серые машины, серые мысли… Неужели правительство в своем стремлении защитить граждан само стало преступным? Преступления против личности пошли на спад, но что сказать о преступлений против человечности? Ведь, по сути, это полицейское государство – один сплошной концлагерь. То чего опасались, и против чего ставили кордоны, давно стало обыденностью.
Мёбиус настолько привык быть частью системы, как не заметил, что шестеренки вокруг сдвигаются все плотнее. До тех пор пока ему самому не нашлось места в часовом механизме. И тут он понял необычное: немцу совсем не нравилось сегодня в Городе. Он легко откинул слова похитителей как ложь и попытку влияния, но в глубине души опасался, что это может быть правдой. Горькой как технический спирт вперемешку с битым стеклом правдой.
Но что же делать? Покинуть страну, надеясь устроить жизнь в новом месте? Или прекратить распространение заразы тотального контроля? Вдвоем с Марвином они мало что могли…
И в этот самый момент парень передал Юргену свой смарт. Тот внимательно прочел все новости. Это все были действия «друзей»? А вот и их фотографии. С надписью «Особо опасен» под каждой. Странно, что среди них еще не было физиономий двух похищенных. Ну да дурное дело нехитрое. Если настанет время открытой конфронтации, то и они скоро окажется в списке «врагов государства».
Мёбиус покачал головой, вторя прочитанному и своим мыслям, и отдал телефон владельцу.
- Из кого этих? Из цензоров? – спросил он, особенно запомнив последнюю фразу таксиста.

Лилиан внимательно слушала то, о чем говорят Анахронизм и Маркус. Слушала и очень активно думала: глаза метались из стороны в сторону, красивый лобик нахмурился, а губки поджались. Она давно уяснила для себя, что реально варианта только два. При чем для нее, Ив, гораздо ближе было спрятаться. Затаиться. Так, как сказал Маркус. Она страшно, просто непередаваемо этого хотела. Залечь на дно, забежать в норку, как мышка, и лишь изредка высовывать носик, чтобы тихо взять с кухни ма-а-аленький кусочек сыра. Это был ее вариант. Ив даже не знала, откуда вообще появилась мысль нападать на главный офис Цензоров... Помнит сейчас только то, что в тот момент она ощутила прилив уверенности. Сладостное чувство возможности повлиять на события. Но почувствовала лишь на миг.
- Да. Так и сделаю, - подумала Лил. Подумала. А потом на хмурилась еще сильнее. Другие мысли, словно интуиция, подсознательно говорили Лилиан обратное. Тихий шепот внутри легонько надувал "не справишься...", "найдут...", "вечность жизнь в тени и грязи...", "умрешь...", "смерть...", "погибнешь...", "жизнь в страхе", "смерть...", "найдут..." сразу несколькими голосами. Они сливались в тихий мерзкий поток. Этот план. План, который казался Ив простым, потому что ничего не надо было делать, начал медленно мрачнеть и обрастать сорняками. Он мрачнел, становился глупым. Ничего хорошего не выйдет.

А на его месте осталась только идея нападения. Идея, которая раньше казалась суицидом и глупостью.  Было страшно. До ужаса страшно принять ее. Мозг и сознание Ив тщетно  искали альтернативы. Глаза бегали, дыхание участилось. Изображение начало совсем чуть-чуть расплываться и меркнуть. Тускнеть. Как и сознание. Но принимать эту идею Лилиан до сих пор не хотела.
Но ее никто не слушал! Ден - единственный здравый человек здесь - спит и у Ив нет времени его будить. В отличие от этих двух... У них-то, конечно, есть время на все. Самый бесконечный ресурс: дари - не хочу. Они подождут и двадцать лет. И тридцать, если понадобится. Им все равно на какую-то девушку; на то, что она говорит. Один вообще предлагает снести город с лица земли!
Ив была в растерянности и металась в своем сознании в страхе. Она боялась. А будь она еще чуть менее любопытной, Ив до сих пор смотрела бы на звезды со своей крыши.

А потом раздался этот голос. 
- Здравствуй... - этот прекрасный, чарующий, но очень страшный для Ив тихий спокойный женский голос. Голос, которого она не слышала так давно. С тех пор, как заперла свое прошлое в большой сундук. Тот закрыла на тысячу замков. Ключи расплавила в печи, а сам сундук - положила в самый дальний угол.

Это была она.

- Соскучилось по мне, солнышко мое?.. - тихо, но так точно и пронзительно спросил он, что рядом все померкло, звуки, виды. Была только Ив и этот голос. Мразь! Этот чертов голос!!!

- Уходи! - крикнула в пустоту тысячезамочной пустоты Лилиан. Ответ последовал не сразу.

- А вот я скучала... - ответил прекрасный далекий голос.
- ...Чего тебе от меня надо?! - снова выкрикнула Ив в пустоту.
- От тебя? Ничего. Ты уже и есть я.
- Я никогда не буду тобой!!!
- Не забывай, милая моя, что я еще и твоя уверенность. Хм... Давай я тебе напомню об этом. Скажи последнюю фразу еще раз.
- Я никог... Я... Я не...

В голове шел кавардак. Все летало туда-сюда, бегало, цеплялось и бежало дальше. Ив сама не знала, почему не может завершить эту фразу.

- Мы обе понимаем, что это неизбежно, красотка. Я уже ты. Хочешь ты того или нет. Не сопротивляйся или я посажу тебя в ту же клетку, где была я эти годы... Поверь мне, там не сладко... Ты в опасности. А значит тело подчиниться тому, кто даст ему уверенность. Силу. Страсть. Ярость и отвагу. Не хочу тебя разочаровывать, подруга, но это не ты.

- Не делай этого!!! - крикнула в пустоту Ив. Она не знала как, но видела, что собеседница ее уже не слушает. Она далеко. В сознании. Лилиан даже не поняла, как они поменялись местами: теперь Ив была в подсознании. Но не могла ничего сделать. Все произошло так быстро и так плавно...

Сначала на Лили появилась странная, уверенная, столь не свойственная ей улыбка. Что-то мелькнуло в глазах. Они изменились, стали под стать ухмылке. Это была уже не та тихоня, что минуту назад просила ее спасти: один этот взгляд... Один взгляд говорил, что перед тобой вершитель судеб. Не человек. Женщина-Бог, для которой нет преград.

С груди, где-то от сердца, пошла волна мурашек. Плавно пульсируя, она доходила до кончиков волос и пальцев, постепенно меняя окрас кожи, делая его сначала лаймово-зеленым, затем более темным, растенистым. Волосы тоже меняли цвет на более яркий, какой-то рыже-оранжевый,  и начали как-то незаметно виться, словно корни. Местами появлялись ростки прямо из тела: маленькие листики росли прямо на глазах. Через три секунды перед Маркусом и Анахронизмом уже стояла она.



Глаза этого существа горели зеленым.

- Оооооххххх... - глубоко вздохнула растенистая дама, впервые за долгое врем дышащая настоящим воздухом - Здравствуйте, мальчики! - сказала она нежным красивым властным женским голосом. И плавно сделала выдох.

...

... ... ...

... ... ... ... ... ... ...

.............................................................

Она была чудесна. Это... Это сознание - не человек. Оно не может быть. Оно прекрасно во всех своих проявлениях. Каждый листик на ее теле идеален, каждая пора, каждый рыжий волосок. Перед ней хотелось... Хотелось сделать ей... хорошо! Да! Точно! Пусть Она будет счастлива! Все что угодно!!! Она - идеал. Божество, ступившее на землю. Красавица, одной улыбки которой достаточно, чтобы не хотеть мечтать еще долго. Одного взгляда сияющих зеленым светом изнутри блестящих уверенных глаз достаточно, чтобы понять -она совершенна. Боже! Дай шанс быть рядом с ней! Быть ей полезной. Смотреть ей в лицо. Радовать ее своим существованием! Любить ее, пусть даже не будучи любимым!!!

- Вы мои умницы! - сказала она, взглянув к ним в глаза (боже, она же сделал похвалу!!! Она похвалила!!!!!), - Де-э-э-эн? Тебя ведь так звать? Иди к нам! Тут сейчас будет весело! - сказало божественное создание.

Феромоны очень быстро наполнили помещение бункера, мгновенно вызывая у всеприсутсвующих эйфорию и влюбленность: она готовилась к этому моменту. Когда будет шанс пробиться сквозь непробиваемую стеклянную стену. Час настал.

Эйфория и любовь были возвышенными. Притронуться к ней без разрешения не посмел бы никто: даже смотреть было страшно - не дай бог твой взгляд расстроит ее, не понравится ей. Она должна была получить все. Все, что пожелает.

- Хм... Что за ужасное место? - сказала девушка, оглядываясь, - Когда я наблюдала за твоими фантазиями оно не так выглядело, Лил. Когда же ты станешь реалисткой? Ха-Ха-а-а-Ха!

Ее смех... Он бесподобен...

Аллейн, после того как перекинулся парой слов с Маркусом, дальше ехал молча, погрузившись в себя и тупо уставившись в холку своего скакуна. Солдат ехал верхом, словно статуя, боясь шелохнуться - наездник из него был никакой, так что сам себе проблем Аллейн создавать не собирался...
Да они и сами его нашли...Точнее их...
То, что это была засада, Аллейн сообразил сразу. Чай, уже не в первый раз ветерану приходилось выпутываться из таких ситуаций, а они были самые разные: от крупномасштабных засад на целые полки до мелких бандитских разборок в десятка два человек. И не всегда Аллейн и его товарищи по оружию с честью выходили из этих передряг, но на жизнь солдат не жаловался - жив и радуйся!
-Всем спешится и уйти с дороги! - крикнул Аллейн слезая, нет, сваливаясь с коня. В этой суматохе Аллейн совершенно забыл про свой шлем и варежки.
А, ну и тьма с ними. Вернусь за ними - и они могут мне и не понадобится больше...
-Смерть и Слава! - и Аллейн принял единственное решение, которое могло хоть как-то исправить ситуацию: он ринулся штурмовать холм, на котором засели лучники. Если они не дураки, а они не были дураками, раз устроили столь грамотную засаду, они обратят свое внимание на Аллейна, что подарит несколько секунд его товарищам. Смерти Аллейн не боялся, не в первый раз умирать ходил, надоело бояться.
Не боишься, да? А тогда во тьме сплоховал...
Заткнись, с-с-сука! - Аллейн до крови закусил нижнюю губу.
Ну а сели они все же были дураками - нарвутся на острие "убийцы кроликов".

ссылка
Рекомендую при прочтении поста, для создания определенного настроения, данное звуковое сопровождение.
------------------------------------------------------------------------------------
ЧАСТЬ I. Начало длинного пути
------------------------------------------------------------------------------------
Колеса повозки протяжно скрипят, чавкает под ними вязкая осенняя грязь, черная, липкая и холодная. Становящаяся еще более вязкой, от идущего уже второй час ливня. Лошади тянут повозку в гору, выбиваясь из сил. Кричит кучер, слышны щелчки хлыста. Повозка крытая, но драный тент не может защитить от дождя, все сидящие в повозке в той или иной степени уже промокли. Нещадно трясет, ибо под слоем грязи полно камней.
Говорят, что длительные дожди не редкость здесь в это время года. Провинция Васеналь, всегда по праву считалась одним из самых глухих и негостеприимных уголков королевства. И в то же время здесь находится тайная резеденция короля, замок "Щит Ворона", по слухам совершенно неприступный.
Повозка обогнала колонну солдат. На их лицах, словно печать, видны невероятная усталость, тоска и обреченность, многие ранены, идут едва переставляя ноги. Один из воинов, совсем обессилев, или просто подскользнувшись на грязи упал, выронив щит и меч, и уже не поднялся больше. Проходивший мимо офицер лишь пнул безжизненное уже тело, выругался, дал приказ остановиться на привал и снять с погибшего снаряжение. Судя по гербам на щитах - это отступающие солдаты графа Ренхеля. Отступают на перегруппировку. Измотанные непрерывными боями, когда из-за нехватки людей приходится сражаться сутками напролет, несущие каждый день тяжкие потери, они сражаются с ордами северных варваров, возглавляемые лично графом и его сыном, которые подают пример своим людям. В этой нескончаемой битве граф Тодеуш Ренхель уже потерял троих сыновей и дважды едва не погиб сам. Но как бы сильно они ни устали, как бы не были велики потери в их рядах, они не имеют права отступать, ибо на этом рубеже - они последняя надежда королевства, последняя линия обороны и им неоткуда ждать подкрепления, потому что ситуация в других местах по всей границе Лераля нисколько не лучше, а порой даже и хуже.
Всплывает в памяти замок, оставленный позади около трех часов назад. Над центральной башней родовое знамя - белый лебедь на лазурном фоне, и ниже девиз "Не отступать, не сдаваться, не предавать", а под знаменем грязно серая бесформенная тряпка - знак, что здесь свирепствует чума. Поднятый мост, запертые ворота. Ужасный смрад доносящийся из замка, стаи ворон кружащие над башнями, несколько тел, лежащих у крепостной стены, видать у некоторых не выдержали нервы и они просто бросились вниз, в надежде на легкую смерть. Чума святого Габриэля - едва ли не самая страшная болезнь на землях королевства. Невероятно заразная, почти неизлечимая и приносящая своим жертвам неописуемые страдания. Единственным человеком, который смог рассказать о том, что чувствует больной был тот самый святой Габриэль, унимавший боль своей Верой и молитвами, он рассказывал, что "кости, словно плавятся и крошатся во мне, ужасные видения преследуют во сне и наяву, а кожа непрестанно горит, будто ее прижигают каленым железом", внешне тело больного за пару дней полностью скрывалось под гнойниками. Эти же гнойники появлялись даже на внутренних органах и костях.
Разразившись в том замке, чума лишила королевство одного из самых преданных трону дворянских родов, осложнив и без того непростую ситуацию в северных землях.
Видели вы и деревню, крестьяне в которой были больше похожи на призраков. Бледные, исхудавшие, во взгляде нет ни капли осмысленности и все больше женщины, совсем малые дети и старики, не видно почти мужчин - все кто мог держать в руках оружие были срочно призваны под знамена королевских полков, на охрану границ Лераля. Окна и двери во многих домах заколочены, ибо никто больше не живет в них, случаи когда умирают целые семьи уже давно не редкость.
Видели и повешенных на придорожных деревьях людей со странными татуировками на коже и клеймом на лбу. Татуировку им делали, когда они присягали на верность Зверю, а клеймо выжигали королевские инквизиторы, перед тем как повесить. Отметина на лбу изображала волчью голову с раскрытой пастью - знак ереси, даже если кому-то посчастливится сбежать, то он недолго протянет с таким клеймом.
А прошлой ночью слышали вы жуткий, леденящий душу и кровь, вой, раздававшийся в глубине леса - стая волколаков вышла на охоту.
Вы видели, как в небольшом городке женщина продает своего полугодовалого ребенка, чтобы получить хоть немного денег и не умереть с голоду. Видели и слышали, как практически через два квартала кричит мать оба сына которой вернулись домой в осиновых гробах. Видели, как мальчик лет пяти ест пойманную им, еще живую, крысу. И как же контрастировал с этим замок одного из феодалов, неподалеку от столицы. Хоть его воины и отправились воевать, сам столичный барон остался в своем поместье, и ежедневно устраивал пиры, за счет подвластных ему крестьян, вытягивая из них последнее.
Война и годы правления безвольного короля превратили некогда процветающую страну в настоящий Ад на земле.
А меж тем, повозка со скрипом продолжала подниматься в гору. Буквально через час вашим взорам предстал "Щит Ворона" - небольшой, но удачно расположенный и хорошо укрепленный замок. Пожалуй, его и правда можно назвать неприступным. В случае осады противник не сможет использовать катапульты и баллисты, ибо их не затащить в гору, а даже если использовать для этой цели магию - осаждающие окажутся в невыгодном положении, по отношению к обороняющимся. Еды в замке хватит на пару лет, вода берется из подземного источника, а стены сможет удержать даже пара десятков хорошо подготовленных воинов. В том же случае, если замок будет взят, под ним, по слухам, есть система подземелий уводящая далеко на юг. Идеальное место для того, чтобы спрятать короля. После покушения на жизнь Его Величества в столице теперь заседает двойник, а самого Людвига I переправили сюда, вместе с его приближенными.
Массивные ворота отворились, пропуская повозку во внутренний двор, откуда вас проводили в зал для приемов.
Довольно просторное помещение освещалось десятком факелов, из-за чего здесь царил полумрак. Король восседал на троне. Даже при столь плохом освещении было видно, что жить ему осталось недолго. Очевидно маги хоть и задержали смерть от яда, не смогли полностью остановить его действие. Кожа правителя имела синюшный оттенок, ранее красивые и тонкие черты лица теперь стали нечеткими и оплывшими. По обе стороны от трона стоят приближенные - справа Первый Чародей Адальберт Стайн, высокий и худой мужчина, ничем не примечательный, но всякий, кто обладает колдовским даром, может почувствовать за ним настоящие океаны магической силы и Глава Тайной Службы Дариана Лоэл, невысокая девушка, с настолько непримечательной внешностью, что она забывается сразу, стоит вам отвести взгляд, хотя, казалось бы, невозможно забыть взгляд ее серых глаз, которые кажется видят вас насквозь, что создает определенный дискомфорт, слева самый богатый и влиятельный феодал - герцог Старлер Крафт, толстый и неопрятный мужчина с блестящей от испарины лысиной, маленькие, словно свиные, глазки которого буравят каждого, словно он задумал взглядом понаделать в вас дыр и архиепископ церкви Небесного Пути Викториан Сельт почтенный старец с моноклем, он весь источает высокомерие, каждое его движение, взгляд, вздох говорят о том, что к собеседнику он привык относиться не лучше, чем к назойливой мухе.
Все, за исключением короля и Первого Чародея, смотрят на вас, как на кучу собачьего дерьма, ясно видно, что им глубоко наплевать на вашу миссию, как и на то, что вы прошли не одно испытание, прежде чем попали в число тех, кому будет доверено столь важное задание. И если Глава Тайной Службы хоть как-то пыталась скрыть свои эмоции, то во взгляде архиепископа и герцога без труда читалось, что они сделали бы с вами при иных обстоятельствах и сдирание шкуры заживо было едва ли не самым милосердным в их фантазиях.
Король попытался было заговорить самостоятельно, но очевидно был слаб настолько, что пришлось прибегнуть к услугам герольда, с заранее записанным текстом обращения.
- Король Людвиг I, в милости своей, приветствует всех собравшихся здесь, достойных наемников на службе королевства - сделал паузу, давая возможность осмыслить текст - Завтра, на рассвете вы отправитесь в поход к южным границам, дабы отыскать и в безопасности доставить в столицу наследника трона, принца Генриха. За эту службу, в щедрости своей, король обещает вам почет, славу и золото в том количестве, которое вы сможете унести за десять подходов в руках, в мешке или же на телеге. Да будет так. Коль есть у вас вопросы задайте их сейчас или не задавайте уже никогда. Коль нет вопросов, то в пиршественной зале накрыт стол для вас, ешьте и пейте вволю, отдыхайте, ибо завтра вас ждет долгий и опасный путь.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Только упрямые губы нашли друг друга в этой полутьме, как тихий шепот достиг ушей:
- Наконец-то...
Показалось? Обман слуха в этой натянутой тишине? Миг отвлечения, но губы своей упрямостью, непокорностью требуют своего триумфа.
Тихий, шелестящий смех.
Резко вспыхивает свет, оба жмурятся, еще не потеряв друг друга в объятиях, смех громче и безумнее, стеклянные кубы распахиваются, деревянные куклы выпадают и поднимаются - слепо шаря по полу, с трудом сгибая и разгибая шарниры на конечностях, в этой мертвой тишине...
Куклы были слишком близко, вокруг, они окружали, пугая своей неуклюжестью. Вот пока миг задержки, а потом... Что потом. Что будет. Что-то будет.

Лилия прижалась к Паше, судорожно оглядываясь по сторонам. Одна из кукол схватила ее за ногу, и потянула. Девушка закричала, но силы были явно неравны - молодое горячее тело соприкоснулось с полом и было подмято под куклу. Тонкие запястья крепко держат деревянные пальцы, Лилия даже не кричит, а слишком громко дышит.
Другие куклы тянуться к ней - ползут, неуклюже цепляются за конструкции и кубы - уже сгрудились над девушкой - изваяния крепкого дерева, держат руки, ноги, окружают Лилию, она пытается вырваться, но куклы не дают, эти упрямые деревяшки...
- Хотела любви - так получай... - вновь шелест голоса по комнате. Куклы прижались к обнаженному телу - терлись головами о волосы, руками гладили разгоряченное тело, Лилия кричала - ласки приносили лишь боль - грубое дерево царапалось и ранило нежную плоть, а Лилия все кричала и кричала, разрывая тонким голосом тишину окружающего.

Вы не можете просматривать этот пост!

Хруст...
Противный хруст режет слух. Кажется, его звук даже громче, чем аплодисменты здешних посетителей. Настолько резким и громким он тебе кажется...
Это палочки. Палочки в твоей руке. Настолько сильно ты сжимаешь их в кулаке, что они, тонкие, выстроганные из дерева, трескаются, одна за другой...
Ненависть.
Охватывает всё твоё существо.
Мышцы.
Напряжены до предела...
Это называется готовностью. Готовностью вскочить, сделать рывок вперёд, вытянуть из ножен оружие и сделать быстрый и молниеносный удар, незаметный для глаза обывателя. Только сверкающая дуга лезвия...
Судя по воцарившемуся шуму, нарастающему гомону и присвистыванию, разыгравшихся звуков музыкальных инструментов, в трактире решили устроить настоящий концерт с увеселительной программой зрителей, подразумевающей раздевание женщин...
Фу. Как гадко и мерзко...
Ямато чувствовала жар, приливающий к лицу. Кажется, это называется румянцем... Жаль, она никогда не сможет разглядеть свои покрасневшие от стыда и обиды щёки, но не сомневалась, что они только портят её смуглое истатуированное личико...
Впрочем, её мысли занимало вовсе не личико.
Нет. Вернее, не её личико...
- Хватит! - прошипела Амари и сорвалась с места...
...И тут же со стороны входа раздался жуткий возглас "Демоны!!". В эту же секунду Ямато схватила Бэна за руку, готовая оттащить его от прицепившейся к нему драной шлюхи, но, к счастью, та уже сама отошла, занимаемая своим танцем.
Возглас незнакомца подействовал на неё отрезвляюще.
Остановившись, девушка замерла, держа Морвена за руку. Милое личико перекосило от гнева. Сморщив носик, нахмурив брови и приоткрыв перекошенный рот, чыранка уставила невидящий взор куда-то вперёд, позади напарника. В этот момент только он мог почувствовать исходящую от неё дрожь...
Нервы.
На пределе...
Сначала эти шлюхи, затем демоны...
Ей казалось, что её голова готова разорваться от обилия информации. От царящего в таверне шума. От незнания, как поступить дальше...
Наверное, возглас незнакомца подействовал на Ямато не только отрезвляюще, но и парализующе - девушка застыла, дрожа и корча гримасу ярости, сжимая кисть Бэна, поглощённая какими-то своими мыслями и воспоминаниями...

Что... Что. Здесь. Происходит?..
Первые три слова, что гулко ударили в голову вместе с участившейся пульсацией. Кровь, струящаяся по венам, участила своё движение. Адреналин... Предательская дрожь распространяется по телу. Увеличивается сила давления твоей руки на палочки, что ты держишь в ней. При этом сохраняя спокойное выражение лица...
Ты видишь её. Её образ, стройный силуэт... Он вырисовывается перед глазами, не броско, но чётко, так, что ты хорошо себе представляешь "конкурентку"...
Когда Бэн говорил о девушках, что вешаются ему на шею, Ямато не думала, что он говорил это всерьёз... Да, его слова безусловно подтверждались... При чём прямо перед ней...
Неужели её спутник обладает настолько привлекательной внешностью, что даже первая встречная чыранка, толком его не знающая, лезет к нему целоваться?.. Не-е-ет... В этой стране женщины себя так не ведут...
Ямато поджала губы, стараясь сохранять хладнокровие, несмотря на то, что эта удивительная и неприятная сцена разворачивалась прямо напротив неё.
- Заканчивай, - сквозь зубы прошипела Амари. В голосе её слышалась угроза.
Почему-то в голове тут же возникла мысль о том, что она не прочь отвесить Бэну хороший подзатыльник... Пожалуй, эта мысль становится навязчивой идеей.
Но больше всего хотелось отодрать от него таинственную незнакомку и оставить на её прекрасном личике аккуратный прямоугольный синяк от деревянного "кастета" на костяшках пальцев...

Чуть поджав губы и приподняв брови, Ямато презрительно фыркнула и сцепила пальцы рук практически одновременно с Бэном, положив на них голову.
- О-о-о, вижу, твоя самооценка ничуть не пострадала. Благо, я не могу тебя видеть - не хотелось бы уподобиться бегающим за тобой девушкам. Ну, и не только им... - хмыкнула. - А я смотрю, его внимание тебе нравится. Ну что ты! Я тебя не задерживаю. Моё предложение об отдельной комнате ещё в силе.
Несмотря на то, что на её лице была лишь слабая усмешка, голос выдавал ироничную улыбку.
- Ну, конечно нравишься. Такой жестокий, самоуверенный, темпераментный, к тому же ветер в голове - ну как ты можешь не нравиться? Идеальный напарник. Для вторых ролей, - за сей фразой последовала миловидная белоснежная улыбка, после чего голова Амари легла немного вбок.

Хелена немедленно цапнула листик с цифрами, переписала в наладонник все данные и сунула его в карман.

Мара Арамова, Мара Арамова... Что-то знакомое. Ах да, точно! Они еще ржали с Алленом, листая выборку базы данных. Шлюховатая альбиноска, помешанная на своей офигенности. Помнится, была ориентировка, что она ходит в шортах и топике в любую погоду - не может заставить себя спрятать красоту под одежду. Наверняка без конца шмыгала носом и истекала соплями - альбиносы, они же болезненные до безобразия. Кажется, она ещё была не дура напиться в стельку или укуриться до бесчувствия, вешаясь при этом на шею любому обладателю МПХ. Точно, федералы ещё специально держали её под присмотром, отслеживая её манёвры - зачем убивать курицу, несущую золотые яйца. К ней даже датчик цеплять было не обязательно - везде, где она всплывала, возникал фурор и фейерверк. Да, да, она ещё напрочь игнорировала тёмные очки! так что светобоязнь и слезотечение ей были явно обеспечены. Как и жестокие солнечные ожоги на белоснежной лишенной пигмента коже.
Бедная девушка, кто ей только вбил в голову, что можно вести себя так глупо! Ох уж эти русские, всегда у них какие-то странности.

Впрочем, жалеть киллершу - это последнее дело.
Хелена пожала плечами и кивнула Батьке, давая понять, что да, слышали про такую.

- Нужен ещё телефон или адрес Кирилла. И, раз уж ищет полиция - то неплохо бы узнать, какие имеются у них улики. И список жертв примерный тоже.

В крайнем случае, узнаем и сами, но не стоило давать понять Владимиру, что у неё есть дополнительные возможности.

Часть первая.

После некоторого времени Талька и Джэнсен соглашаются на условия Зуфара. Им во что бы то ни стало нужно найти наследника, последнего императора. Группа разделяется: мужчины остаются в зале, а старик уводит их на работу. После выполнения работы никто из них не рассказывает что было там, но красный румянец и растрепанная прическа выдает их... Зуфар накаляет обстановку, провоцируя Зигфрида на то, что якобы он любит Джен, но она досталась не ему первому, а Зуфару. Обстановка доходит до пика и в таверне завязывается бой. Исход боя печальный. Оказывается все присутствующие в зале - люди Зуфара. Тени-шэдивазы появляются из ниоткуда и режут, калят и душат. Паренек Аллумек впадает в состояние аффекта и призывает Грохочущую Смерть (смерч из молний)- воздушное заклинание огромной разрушительной силы. Парень сидит на пепелище, в слезах и разорванной одежде. Как смог он сотворить его...
Группа также выживает. Зуфар оказывается в плену у них. В это же время на город совершается атака демонов и племен Ун-шог. Времени для отступления остается мало. Выйти из кольца уже не получится. Зуфар под пытками выдает, что узнал где находится наследник. Он в тюрьме Снов - царстве богини Исунюань. Город обречен, также как и группа. Силы не равные. Хозяин Девяти Печатей - Сарузан послал всю свою мощь. Во главе осадных - четыре генерала Губители Жизни. Их владычество приняли племя варваров.
С помощью травы шэдивазов (каннабис) егерь Кальт находит путь в царство Снов и забирает с собой всех остальных. Они попадают в царство богини и та, любезно соглашается их принять. Общение с богом проходит на удивление в теплой обстановке, но она отказывается выдать императора. Она пожелала, чтобы группа помогла объединить ее народ, чыров. Она бессильна что либо сделать, пока она богиня расколотой нации. Герои отправляются обратно в мир людей, через портал, открытый богиней. Она дала им яд - ге', которым нужно отравить Анзора Гзю Ци ибо женщины чы, обладающие магией также устали от раскола. Но они также в западне - пока жив император, а он будет жить вечно, женщина маг (чыр) не может долго находиться среди мужчин. Группа попадает на остром Гая, к знаменитым и опасным гаянским ведьмам.
Пребывая там они попадают в дворец Матери Ци, которая является главой всех ведьм. Они убеждаю ее отдать им Анзора, взамен на ночь с любым из них. Прекрасная Шалхазана, покровительница всех гаянских ведьм, которых боится пол мира выбирает себе в мужья на одну ночь Эдварда, обольстившись его пышной рыжей бородой. Он смущался долго, в конце концов она приходит ему по душе и он соглашается на ее предложение, но ставит условие: не на одну ночь, а на всегда. Свадьбу справляют пышную, все таки сама гаянская царица женилась. Эдвард становится первым мужчиной, который имеет полное право, всегда находится на острове. Вековой строй ведьм ломается. Другие тоже хотят нормальной семейной жизни.
Группа сражается с Анзором - магом духов, полуживым мертвецом и убивает его. Проклятие спадает, царство Чы становится снова цельным. Но от царства остался только один город. Демоны практически растоптали его, мужчины из последних сил обороняют его. Тут вмешиваются вторая половина Чы. Демоны на своей шкуре узнают гнев гаянских ведьм. Сама природа рвет в клочья демонические полки: земля проглатывает целиком всадника и ворга, с неба идет огненный дождь и ледяной ливень. Демоны отступают.
Исунюань передает наследника в руки группы, но теперь Эдвард отделяется от группы, остается с женой. Рыжебородый скиталец находит то, что искал - семью и покой.

- Тогда следуйте за мной, господа. - чыр кивнул головой и пошел к дверям. Охрана безропотно распахнула ставни и за ними показались ступени вниз. Зуфар легко, почти порхая, шел, ведя за собой группу. Девушки тихо ступали за Зигфрилом и Кальтом, а Эд с Скаром держались по середине. Внизу были еще одни двери. Да, этот дом был таки полон дверей и охраны. Уже перед самими дверями слышалась музыка. Странная и непривычная. Из под дверей пробивался синий свет. Зуфар распахнул двери и следом за ним вошли все остальные.

Кроме странного света и музыки странным было и все остальное. Все просто таки встали в дверях, ошарашено смотря на происходящее. Комната или скорее зал был большим, потолки высокими. Помещение было поделено на сектора, как пирог. Перегородками служила тонкая ткань, просвечивающая контуры фигур. В каждом таком секторе располагался низкий стол, вокруг него такие же низкие, крохотные лавочки, а за ними низкая кровать - тахта, просто таки гигантских размеров, на которой могло поместиться как минимум пять человек. Кровати были забросаны множеством подушек и шелковых одеял так, что прямо хотелось в них зарыться. По середине всей комнаты стоял невысокий круглый стол, но явно предназначенный не для еды. На этом массивном постаменте танцевала девушка. Из одежды на ней был лишь длинный шелковый шарф, который постоянно скользил по ее превосходному телу, касаясь то груди, то ног. Извиваясь и плавно изгибаясь, она постоянно прибирала ногами, то поднимаясь на носочки, выставляя ягодицы, то широко разводила ноги в стороны, прикрываясь шарфом. Сектора зала были размещены таким образом, что входы в них располагались в центре так, что все кто находился в зале мог наблюдать завораживающий танец.
В помещении витал некий запах, сладкий и терпкий одновременно. Он дразнил и усыплял. Такое впечатление было, что постоянно проваливаешься, но потом тебя вновь что то пробуждает, с новыми силами и порцией бодрости. Также был запах яств. Где то отведывали кабана, запеченного в углях с яблоками и хреном, там скорее всего подали семгу, свареную в соленом сыре канрут, вот лакомятся сладостями - мед и имбирь, зажаренные вместе со сладкими кореньями нуув.
По залу незаметно шмыгала прислуга, с подносами. Они носили подобие масок на лицах и по очертаниям под одеждой угадывались в них представительницы женского пола.
По очертаниям за шелковыми занавесами, можно было с трудом разглядеть мужчин и женщин. Некоторые ели и сидели за столом, другие развалившись на огромной кровати беседовали, курили или смотрели за танцем, а остальные занимались любовью, совершая специфические движения и издавая понятные звуки. Но все скрывала музыка и шелк. Правда очертания поз, в которых слились жаркие пары округляли глаза баронских до размеров колеса телеги...
- Сюда, здесь вам будет наиболее удобно, - он указал рукой на один из секторов, также занавешенный шелком, - когда отдохнете, позовете меня, тогда и поговорим о деле.
Он кивнул и удалился.

начало...

Вы не можете просматривать этот пост!

Странствующий бард---Юный мужчина из народа Альвари, любящий музыку, свободу и путешествия. Покинул свою родину, желая путешествовать и радовать слушателей своими песнями и игрой на любимом инструменте. Одним летом назад, встретил свою музу, которая составила ему компанию в его странствиях.

Положение воинов-скандинавов начинало выправляться: все пятеро французских лучников лежали на земле, кто с разрубленной головой, кто с пронзенной грудью, кто с боевым топором в животе. Но защитников только прибывало: на стенах города собралась уже едва ли не целая толпа, причем не только профессиональных воинов-лучников, но и простых горожан, вооруженных наскоро сделанными самострелами. Они почти не стреляли, а из тех стрел, что были пущены ополченцами, ни одна не достигла цели.
Открытое пространство перед воротами начинали заполнять французские воины. Где-то на горизонте слышались возгласы риттеров, которые, как и обычно, собирались дольше остальных. Но в бою конные воины представляли из себя страшную угрозу, ибо на скаку сносили головы пешим бойцам, оставаясь для них практически неуязвимыми. Ульрих и Ательстан знали это; но в равной степени они знали, что на узких городских улочках риттерам с их лошадьми негде будет развернуться, а потому они станут легкой мишенью, если не станут действовать на более широких и открытых пространствах... Как перед воротами.
А тем временем два воина уже почти полностью выбились из сил. Да, Ульрих еще твердо держал в руках широкий меч, и Зверотроп, хоть и схватил ближайший к нему боевой топор обухом вперед, но так ударил им первого попавшегося француза, что у того кровь пошла из уха и обеих ноздрей, и он, покачнувшись, упал ничком... Остальные встали полукругом: достаточно было взглянуть в сорокалетние, яростные глаза берсерка, чтобы желание нападать на него иссякло в одно мгновение.
А тем временем к Ульвару на помощь подоспел новый человек. И кто когда обращал много внимания на безродного Асмунда, сына городского чеканщика и привезенной из земель франков рабыни? Кто восхищался его мужеством или отвагой? Кто отмечал его силу? Никто: он держался в стороне, был всегда замкнут и серьезен, не пил хмельного, часто ходил, сложив руки за спину, и на тризнах и праздниках всегда держался в стороне, стесняясь есть вместе со всеми... Его не уважали, не любили - но у своего отца он был единственным сыном. И отец завещал ему имущество... И свой меч, Торбьон.
И вот теперь этот неприметный, нелюбимый, безродный семнадцатилетний парень... Парень ли? Нет, истинный муж! - Пробежал сбоку от Ульриха, туда, где стояли двое французов, одного ударил мечом снизу вверх, разрубив стеганую куртку и омыв инкрустированное серебром лезвие алой кровью, скрестил мечи со вторым... Удар, другой, пируэт, защита спины, мощный удар с левой - и привычный, звенящий, выпускающий из тела душу предсмертный вскрик.
Асмунд бросил меч в третьего француза, не попал, ветром пробежал несколько смертельных метров, схватил рычаг, напрягся всем телом - ворота поползи вверх...
Пора. Дерзайте, братья, Один с нами! Ульрих нащупал левой рукой на поясе охотничий рог...

Музыка - ссылка

Первым упал меч.
Потом щит.
И наконец Лукас, на колени.
Голова кружилась, все плыло перед глазами, сердце выбивало бешеный ритм. Шок буквально душил рыцаря и не давал ему дышать. Он тонул, медленно и безвозвратно тонул в неописуемо страшных чувствах...
- Папа... - не по рыцарски рыдал сентиментальный мальчик, спрятав лицо руками, - папа...
Каждая секунда жизни, где хоть как-то присутствовал Анжий, пронеслась перед глазами Лукаса. Абсолютно все, начиная от раннего детства и кончая этим проклятым путешествием.
Далеко не скупая, мужская слеза падала на закованную в металл грудь и грустно блестела под стать тусклому освещению.
Хотелось умереть, вслед за священником. Казалось, что накаленные нервы вот-вот взорвутся, и рыцарь падет на землю.
Увы.
Тоска и боль забирала рассудок юноши. Где-то уже слышался мягкий голос монаха:

- Лукас...

Прижимающегося к холодному полу, рыцаря преследовали страшные видения и все связанные с братом Анжием.

- Лукас...Лукас...Лукас...Лукас...Лукас...

- Аааа, - бился в истерике Лукас, - папа...

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

От удивления губки Джен раскрылись в немом "о", но она достаточно быстро взяла себя в руки, мысленно, в который раз удивляясь этому мужчине. Когда буквально уверенная в том, что он собирается сделать, он тут же выкидывает из ряда вон выходящее. Это одновременно и настораживало и привлекало. Второе девушке определенно не нравилось. Но покуда она была уверена в своих силах, сыграть в эту игру можно было.
-Сию минуту, хозяин, - для удобства сбросив плащ, она положила его рядом и не долго думая взобралась на мужчину, - немного нежности и ласки для моего господина, - голос был томным и чуть хрипловатым.
Ладони мягко легли на спину воину чуть выше лопаток. Пальчики сначала чуть неуверенно провели по рисунку, а спустя несколько минут заскользили и по всей спине. Прикусив нижнюю губу, Джен стала нежно водить ладошками, удивляясь теплу исходящему от мужчины, не смотря на достаточно прохладный вечер. Не чувствуя сопротивления, она стала сильней нажимать, проводя руками снизу вверх. Отдельное внимание уделяя шее и плечам, не по наслышке зная, как важна эта зона. Надавливания сменялись легкими поглаживаниями. Казалось, что она сама получает удовольствие от этого.

Вы не можете просматривать этот пост!

Орест привычным движением притянул к себе лук, с которым не расставался даже на пиру, правда чтобы не пугать народ, приходилось прятать его в налучень. Его пальцы теребили потайной карман, в котором жила, пульсируя и дрожа, та странная стрела, с которой в путь его послал отец. "Вот и настал пути конец - опять она полна огня - так значит, появилось дело для меня" -под влиянием винных паров воин, сам того почти не замечая, начал изьясняться пышным гекзаметром. Он обратил внимание на склонившегося над юношей своего нового знакомого Эсхила, с которым и познакомился во время распития этих, и этих - и даже вон тех, ах какое было вино, кратер с дарами Диониса. "Да перестань его теребить, не видишь запалился он, а хочешь - так плесни ему вина - ведь все равно пришла война, и праздных дней прошла, пропала вереница - когда теперь еще нам стоит так забыться" - вставая на ноги -"а стражи где, что града стерегли покой? За леность и позор ответят головой. Ну впрочем - завтра царь решит - кого повесит, кого и наградит. Вот Юноша, достоин похвалы" - почесал в затылке, - "ну ладно, сей окончим разговор, пойду-ка я теперь во двор, полью я пышную траву, потом, быть может к грекам загляну" - выходит из кабачка нетвердыми шагами. Впрочем, только скрывается из глаз - так сразу сбрасывает притворное опьянение и шаг его становится упруг, и сердцу в такт своею тетивою играет в саадаке лук. Орест шел по замершему городу в сторону боковых ворот, выводящих в рощу, намереваясь совершитьпрогулку в лагерь греков, если он там есть, и может быть, захватить языка.

Услышав вести, Анжий осенил Джереми крёстным знамением:
- Благослови тебя Бог, сыну!
И побежал в обозначенном направлении.

Немного удивившись тому, что Лесли ещё не готов, Айдан всё же встал и пошёл к сцене. По дороге он даже ни разу не споткнулся, не зацепил ничего и не упал. Похоже, именно поэтому все аплодировали. Айдан поднялся на сцену, поклонился почти до земли и заулыбался. Вытащив из-за пазухи небольшой листочек бумаги, он посмотрел в зал.
- Дамы и господа! Сейчас я совершу, пожалуй, один из наиболее важных и ответственных поступков в своей жизни. Стих, который я прочту, написан мною не так уж и давно, а потому прошу не перебивать меня во время выступления. О его литературной ценности я смогу поговорить с каждым желающим после выступления. Спасибо за понимание, господа. Итак...
Сэр Айдан Лонт выпрямился, как только мог, выставил руку с бумажкой перед собой, другую задрал кверху, задержав в артистической позе. Выглядел он, конечно, нелепо. Но никто не посмел смеятся. Всё было так, как и должно было быть. Если бы Айдан принял другую позу, вот это было бы уже неестественно. Паладин хотел уже было начать, но остановился.
- К сожалению, особы, которой посвящён стих, сейчас нет в зале, но это, возможно, даже к лучшему. Ей я всегда успею его прочитать потом, а для столь достойной публики будет лучше, если я прочту конкурсный стих без волнений и переживаний. Хотя, они никуда не делись... - последние слова Айдан произнёс сам к себе...
Он вновь встал в поэтическую, как ему казалось, позу и начал.

Пусть будут правдивы эти слова,
И никогда не возникнут сомненья,
Пусть даже седая твоя голова -
Запомнишь их все без зазренья.

Несу свои слова – о красоте извечной,
О движеньях, похожих на полёт,
О жизни нашей быстротечной,
О том, как иногда нам в ней везёт.

Я встретил Её, а солнце садилось,
Луна из-за гор ещё не взошла.
Я встретил Её – и всё изменилось,
Ведь сердцу Она бесконечно мила…

Перевесив все мысли, все чувства, сомненья,
Всей сутью моей завладев до конца,
Она доставляла мне массу волненья,
Всё с новым письмом присылая гонца.

Я жил, как во сне, я не верил в реальность,
И с каждым прошедшим в одиночестве днём,
Всё больше я видел в словах гениальность:
«Кто любит – тот счастлив. И благословён.»

И вот сейчас пред всеми вами
Решил я излить всю душу свою.
Простыми и доступными словами
Сказать лишь хочу: «Люблю!»

Люблю Её голос, колокольчика звон,
Люблю всё, что связано с Ней.
Не допуская и мыслей, гоня их все вон,
Что Она ведь не будет моей.

Каждого дня я был рядом с Ней,
Отдавал я Ей всё, что имел.
И любовь моя становилась сильней,
И всю свою жизнь я быть рядом хотел.

Сердце тотчас наполняется счастьем,
Как облик Её предо мной.
Не страшны для меня любые ненастья,
Останься же, милая, стой!

Будь со мною всегда, каждый мой день,
Украшай красотою весь мир.
Твой ангельский голос, как дивная трель,
Превратит нашу жизнь в сущий пир.

И чтоб итог задать всей речи этой длинной,
Хотел бы я вконец сказать,
Мисс Уитни Стоун, о Вас всё это.
Люблю я Вас, должны Вы знать!

Айдан громко выдохнул, опустил бумажку и осмотрел зал. Да, нелепо было прилюдно признаваться в любви той, которая этого не слышит. Но что ж...

...

Уитни смущенно заулыбалась и просто потянулась к сумке на боку. Из крайнего кармашка достала небольшую деревянную флейту, хитро глянула на Лесли и поднесла инструмент к губам. Легкой трелью разнеслась вокруг музыка, сделав глубокий вдох девушка запела.

"В краю средь гор и цветущих долин
Текла река, исчезая вдали.
Прекрасней не было страны,
Где рождались баллады и сны.

В дорогу звал глас таинственных гор.
Три сына там покидали свой дом.
Один был горд, другой — упрям,
А третий был сердцем смирён.

Слова Отца были грусти полны:
«В любви моей вы росли, как цветы.
Что ждёт вас там, в чужих краях?..
Да хранит вас молитва моя.»

И звучало в ответ
Эхо горных вершин:
«Сохраните богатство Души
И Любви нескончаемый Свет!»

Прошли года, затерялись вдали.
В краю средь гор и цветущих долин
Встречал отец своих детей
После долгих разлук и скорбей.

И первый сын возвратился домой:
«Гордись, отец, — я великий герой!
Вся власть моя, и в этом суть
На крови я построил свой путь!»

Второй привёз золотые дары:
«Смотри, отец, я могу все миры
Купить, продать и слёзы всех
Превратить в серебро и успех!»

И звучало в ответ
Эхо горных вершин:
«Разменяли богатство Души
Ради славы и блеска монет..»

А третий сын на коленях стоял:
«Прости, отец, я великим не стал.
Смиренным был, врагов прощал».
А отец с теплотой отвечал:

«Душа твоя и добра, и чиста.
И пусть богат ты и знатен не стал,
Но ты хранил любовь мою.
Я тебе свой престол отдаю!»

И звучало в ответ
Эхо горных вершин:
«Кроток сердцем и духом смирён,
Верный сын унаследовал трон!»

Уитни перевела дух и спрятала флейту обратно в сумку.
Сжав ногами бока коня, она выехала чуть вперед, надеясь,чтоб никто не заметил ее пылающих щечек.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Послушай, что я думаю тогда, отче. Мы точно не знаем что за напасть это и как с ней бороться. Уж если не сможешь ты этих двух жестянок переубедить, то давай сделаем тогда так. Найти надобно людей надёжных да неразговорчивых, что б они за матушкой бедной присмотрели, Святых отцов во врачевании да изгнании скверны пригласили, а если здоровье позволит, то и по местам святым свозили. Но только чтоб они язык за зубами держали, ибо слухи о напасти такой нам не в пользу будут. А самим по магам чёрным прошвырнуться. Уж если помочь не захотят да на путь истинный не станут, то хоть скверны немного поизводим да подвигов немного насовершаем. Да и присмотреть за этими героями надо. Мне - за братом, тебе - за Лукасом. иначе наворотят они делов.- Лесли уже устал говорить и вопросительно посмотрел на святого отца,- Что скажешь?

ФИНАЛ команда ХРАБРЫХ против команды ВЕНЦЕНОСНЫХ

На поле под крики толпы и аплодисменты своих братьев рыцарей стройно выходили участники финального сражения. Выходя в последний раз на турнире на арену, Филипп кипел от злости, чего нельзя было скрыть от зрителей.
Под вопли толпы отряд вышел на арену, а де Нуар размышлял, что прозвище «Храбрые» дано их отряду не зря, сражаться рядом с Литтхаммером, требовало немалого мужества.

Сам барон встал на противоположном фланге напротив де Ротна, разминая кисть и примериваясь к черепу противника, для наиболее сокрушительного удара и одновременно высматривая Уиьяма МакКонелла, того что то не было видно на поле боя..
В это время Лихтхаммер во всю носился кругами по краю поля, получая подарки и раздаривая поцелуи дамам. К его спине в огромном мешке лежало что-то скрытое от глаз других участников, но ждать чего-то умного не приходилось, что сразу же заметил сэр Максимиллиан.
Генри же было безразлично с кем сражаться за победу в одном из соревнований турнира, и сейчас, стоя на большом поле, напротив леди Изабель он лишь дружелюбно улыбался раненой леди, всем своим видом изображая беззаботность и беззащитность, и лишь его настороженный взгляд скользящий по стойке раненой леди, выдавал в нём полную собранность и готовность к бою, ища в ней прорехи или просто слабости обусловленные ранением.

С другой стороны поля выходили и строились венценосные. Солнце уже давно стояло в зените, заливая поле своим светом и даря невероятную жару. Многочисленная толпа обливалась потом и постоянно гудела, обсужданая происходящее на турнире. Но внезапно всё затихло. Народ, открыв рты, смотрела на то, что сейчас выходило на поле боя. Ничего подобного никто не ожидал. Однако молчание продолжалось всего пару секунд. Затем воздух взорвался ликующими криками. Участники турнира даже заапплодировали. Явно никто не сог даже подумать о таком. На поле вышел Уильям Мак'Коннел. И нёс на плече... Алебарду. Небольшое топорище на длинной рукоятке. Оружие простого пехотинца, которое однако способно без труда ломать щиты и сокрушать шлема. Оружие совершенно не благородного происхождения. Но именно оно вызвало восторг публики, которые вполне предсталяли на что способно это оружие. Выйдя на поле, рыцарь поднял руку, призывая публику к молчанию.

- Вы все прекрасно знаете, что это за оружие. И вы знаете на что оно способно, - он взял алебарду в две руки. - Я не беру на себя ответственность за то, что может произойти. Если кто-то боиться за свою жизнь, то он может сейчас покинуть турнир. Нет? Никто? Ну тогда вы сами виноваты. Уважаемая публика! Вы готовы к этому?!!!

И народ разразился криками. Уильям довольно улыбнулся и подошёл к своей команде. Он пожал руку мужчинам, высказывая им своё уважение за их мастерство и отвагу. Мило улыбнулся леди Изабель, приободряя её.

- План меняется. Теперь работаем от защиты. Я так больше привык, - вспомнил рыцарь Серую гору. - Держим плотную оборону, стараемся без особой нужды не открываться. Я буду стоять во втором строю и... Ну вы сами понимаете. Ваша задача - прикрыть меня и по возможности открывать их, чтобы я смог нанести удар. С нами Дракон. Всем удачи - надеюсь вы все выживете... Рад был быть с вами всеми.

Надев шлем, Уильям широко расставил ноги и взял покрепче алебарду. Он уже давно выбрал свою первую жертву. Смешной человек. Много из себя строит. Но что он на самом деле из себя предсталяет?

Выслушав новую тактическую схему, Дитрих встал в первый ряд. По сути ему не столь важно было хорошо орудовать мечем, главнее в данный момент было плотно работать в защите, позволив Уильяму орудовать своей алебардой.
- Готов. - выкрикнул фон Гутенберг. - В бой!
И все началось!

Судьи объявили о начале боя и команды словно по свистку для гончих, что так часто использовались в охоте, понеслись друг на друга. Мгновение и обе не стройные колонны столкнулись разбив звуки толпы, ударами железа о железо. И практически сразу всех удивил ЛихтХаммер, оказывается в мешковине, что закрывала его сзади был ПОХОДНЫЙ ТАРАН, которым пользовались гномы. Ещё до того, как кто-то в команде храбрых заметил пустующий фланг, Лихтхаммер с дикими воплями пронёся рядом с участниками опрокинув де Ротна на спину и уносясь по инерции к другой стороне поле. Только постоянные выпады МакКоннела спасли Орвуэла от поражения в первые же мгновения. С другого фланга события были не менее напряженны. Изабель и сэр Генри во всю наносили по друг другу удары, но не могли нанести решающего, от чего их схватка походила на тренировочный бой в каком-то захолустном военном посёлке.
Максимиллиан же активно давил Дитриха, не давай тому нанести даже слабого удара именно из-за этого строй рассыпался, Филипп, которому приходилось отбиваться от алебарды щитом всё же смог выловить моменты и ударить Гутенберга в пах, от чего последний упал ничком и получил сильнейший удар молотом Максимиллиана. Правда это повлекло за собой другую неожиданность, де Ротн смог нанести подлый удар по ногам Максимиллиана и алебарда Мак"Коннела вывела здоровяка из боя. В этот же момент Генри пропусти несколько ударов и сначала упав на колени, а затем и вовсе рухнув набок потерял сознание. Изабель же начинала обходить Филиппа, который остался на поле один. Де Нуар сделал единственное стратегически верное решение обрушив свой цеп на спину ещё не поднявшегося де Ротна, пригвоздив его к земле.
Затем началось отчаянное сопротивление Филиппа сразу двум противникам, цеп не мог остановить алебарду, которая не давала подойти ближе, а постоянно наседающая со спины де Анри не давала обдумать ситуацию. Всё это могло бы закончиться плачевно для де Нуара, если бы не ЛихтХаммер, который пробив просеку сквозь толпу наконец бежал в сторону боя. Крики раненых и покалеченных за его спиной сливались с его криками:
-ЛИХТХАММЕР ПРИШЕЛ ЧТОБЫ КАРАТЬ ВАС.
Разогнавшись со своим тараном до скорости буйвола, ЛихтХаммер к сожалению споткнулся о Максимиллиана и успев только матюкнуться чуть ли не вылетел вперёд, к счастью Мак"Коннел увидел взгляд Изабель и вовремя увернулся от снаряда с рыцарем. Филипп же зажатый между двумя противниками просто не смог увернутся от "летящего" в него Лихтхаммера на таране и получил удар прямо в центр груди. В следующие мгновение ему показалось, что он и вправду крепость, которую таки взяли штурмом, простояв на ногах ровно несколько секунд де Нуар упал на спину и провалился в сладкое забытьё, в котором ему не нужно было думать о ЛихтХаммере.

Турнир был официально закончен и судьи объявили о победе команды Венценосных. Толпа выносила своего героя на руках, поэтому Лихтхаммер не увидел награждения, а МакКоннел и Изабель смотрели как люди уносят героя сражения.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Поразмыслив, Бран решил не связываться с доспехами мертвяков. Припустив бегом вниз с холма, он очень быстро оказался у деревенских хат. В первой же из них ему удалось обнаружить все необходимое для изготовления несколких изрядных факелов. Работа спорилась и вскоре воин уже поджигал первый факел от все еще тлеющих углей в печи. Выйдя под небо, молодой вал раздал изготовленные факелы товарищам. Миг и все они запылали ярким пламенем. Еще мгновение, и первые языки алчного огня зазмеились по стрехе ближайшей избы. Спустя несколько минут жаркое пламя пожирало уже все строения непокорной деревни. На последок, Бран швырнул свой факел в распахнутые ворота храма - прямо на кучу изломанных досок ранее бывших скамьями в молельном зале.
- Радуйтесь, небесные покровители! Дети севера вновь славят вас дымами пожарищ! - крикнул воин в небо и захохотал как безумный. Он был счастлив.

Юджин замер. Чуткие уши канонира вычисляли возможное местонахождение противника. Порт спалили дотла. обгорелые кости обращались в сажу под ногами. При всей своей армейской выправке и дисциплине, Юдж казнил бы мерзавцев без предупреждения, имея численное превосходство. Чего уж говорить о пиратах. Нечисто дело. Подвох чувствовал каждый, даже самый опаленный волосок.
Однако, провоцировать врага не стоит. Даже если он один - получить пулю в живот и истечь кровью не хотелось.
Стараясь держать руки на уровне плеч, юноша спокойно и размеренно запел гимн моргионского военного флота:

-Виват Король! Виват столица!
Виват наш грозный, быстрый флот!
Скалы прочней, быстрее птицы,
Виват страна!- народ поет!

Нам в вере сила! Сила в чести!
Король! Прими земной поклон!
Я присягну, целуя перстень,
Тебе на верность, Моргион...

Разумеется, пираты королевство, сами по себе, не жалуют. Однако, враг моего врага, мой друг.
- Я, офицер гвардии Его Величества. Мы явились с дипломатической миссией!
До зала доходили отголоски воздушного боя Номада и неизвестного противника.
- В данный момент, остров взят в кольцо королевским флотом. Имперские канонерки яростно отбиваются, но против линкоров у них - ни одного шанса. Мы - первый эшелон, разведка. Прибыли на гражданском судне, в гражданской форме, дабы не привлекать внимание. Я предлагаю вам выйти, отложив оружие: тогда вы получите гуманитарную помощь, в виде провианта и медикаментов. Если вы будете сотрудничать с нами, то я гарантирую вам амнистию...
Произносил все это Юджин официальным тоном, стараясь быть максимально убедительным.

Сначала было всё нормально. Но потом имперскую лохань вдруг прорезал насквозь какой-то луч. Кто его выпустил, Монро со своего окошка не заметил. Но когда судно начало делать манёвры, он разглядел металлическую хренотень. Закрыв удивлённый рот, воздушный волк громко ругнулся:
- Что это за х**ня, бога душу мать?! Командир не спи! - крикнул он Кристабалю - целимся в железяку! - и побежал перенаправлять пушки. Но железка было слишком быстрая и вёрткая и нацелить пушку не получалось. Тогда Монро понял, что возможно им скоро придёться умирать, ибо оружия этого мелкого кораблика были направлены на "Старого Номада". Тогда Хеспард запел песню, которую он часто пел со старой командой Виктора.

Чёрно-Алый стяг над нами,
Мы шагаем сквозь века.
И кровавыми телами
Заполняем города.

С ветром мачта наша гнёться
И глаза горят огнём.
Судно к берегу несёться.
Смерть на нами, крик "убьём!".
Чёрно-Алый флаг над нами,
Мы взираем сквозь века.
Видим горы трупов сзади
И кровавая заря.

Первый луч, как капля крови.
Пал - за ним другие вслед.
Нам не будет тут покоя
И без боя спасу нет.
Чёрно-Алый флаг над нами
Нам плевать на все века.
Мы живём себе царями
И не сдохнем никогда!
Ранним утром с красным солнцем,
В небе, где ещё черно,
Чья-то жизнь вдруг оборвётся.
А нам просто всё равно...

Песнь пиратов в море слышно,
Судно на волнах плывёт.
А на палубе парнишка
Песню грустную поёт.
Песня парня не смолкает,
И притихли все вокруг.
Хоть скотина-боцман лает,
Все заслушалися вдруг.
Флаг над реей нависает,
Парень продолжает петь.
Ветер музыку играет.
А в газах парнишки смерть.
Смерть сестры, отца и брата,
Мамы смерть и смерть друзей.
Умер он и стал пиратом,
Вестником таких смертей.

Чёрно-Алый стяг как прежде,
Хоть идём мы сквозь века,
Но ни счастья, ни надежды,
Не узнаем никогда...

Посмотрев на пробившийся сквозь тусклые шторки солнечный зайчик, Кира чихнула. Казалось, солнце уже пару столетий не касалось этих запыленных столешниц, не ласкало эту дряхлую, исхудавшую мебель. Как, впрочем, и саму хозяйку.
Любовно проведя вдоль гладкой, слегка потресканной столешницы рукой, девушка расправила затекшие плечи и засияла, словно начищенный до блеска фонарь. Наконец-то. Наконец-то эти чертовы будни умрут, завянут, растворяя в себе смертную тоску и скуку. Долгожданный приход, на который сама она надеялась каждый день.
Кошка, выползшая непонятно откуда, ловко запрыгнула на стойку и пристроилась рядом с руками девушки, осторожно прикасаясь к ней облезлым хвостом. Кира машинально провела по голове любимицы, почесала за ушками и внимательно стала смотреть на дверь, которую быстро распахнул дворецкий.
Отель вздохнул. Полной грудью. Растворил в себе пыльные горстки. Проглотил серебристую паутину. Кира чувствовала, ощущала его жизнь, дрожь, наслаждение. Внутренний запас сил резко скакнул вверх, наполняя девушку энергией и силой.
Влетевший прямо на пол парень выглядел довольно забавно. Кошка кинула на него презрительный взгляд и осторожно принюхалась, а сама Кира с трудом сдержала порыв подскочить к парню и начать его тискать в объятиях. Нельзя. Нельзя забывать, как нужно себя вести.
- Добрый день.
Вежливая улыбка, подвязанная до самых ушей и живой, блестящий взгляд – этого Кира спрятать не могла.
- Лучший номер – без проблем. 50 долларов и вас ждет прекрасная комната.
Облокотившись о стойку, девушка уже забытым движением сняла номерок с ключом за спиной и выжидающе посмотрела на гостя.

- Нет, любовь моя, мы не убили принца. Успокойся и расслабься, тебе нельзя волноваться и постарайся не говорить... все будет хорошо - последние слова дались Юргену очень тяжело, он видел как умирает Алеата, но ничем не мог помочь ей, мог лишь поддержать ее в этот момент - Все будет хорошо, радость моя, обещаю тебе.
Он уже не плакал, не хотел, чтобы она видела его слез, но глаза все равно предательски щипало. Зентар смотрел на страдания любимой, и страдал сам от вида ее мучений. И тут в его голову, неожиданно, ворвалась картина:
Он солдат королевского корпуса, сидит на камне и выправляет лезвие меча... к нему подходит старшина, и присев рядом спрашивает:
- Не надоело воевать еще, а Юрген, все таки четыре года с корпусом таскаешься? Завел бы себе жену в конце концов, на тебя столько девушек засматривается, выбирай любую!
- Нет, Витольд, не надоело. А насчет жены могу сказать следующее: женюсь только на той, которую полюблю всем сердцем.
- Ты что же, тоже предание читал?
- Какое предание?
- Да то, в котором говорится, что истинная любовь сильнее всего, даже смерти.
- Хм... нет не читал, а расскажи, может пригодится.
- Хорошо, слушай, в нем сказано, что если двое любят друг друга, настолько сильно, что готовы спорить с самой Смертью, то в их груди, под сердцем, загорается особый огонь, огонь любви. И если, один из возлюбленных на грани гибели, то второй может спасти его, при помощи своего пламени. Нужно лишь разрезать грудь, чуть ниже сердца. Вот только если ты не уверен в своих чувствах, то не только не спасешь любимого человека, но и сам погибнешь в муках.
- А что должно произойти когда грудь будет разрезана?
- Не знаю, я никогда не видел чтобы кто-нибудь пользовался этим методом, да и тебе не советую, ведь это лишь предание.
- Спасибо Витольд - произнес тогда Юрген....
- Спасибо Витольд - произнес Юрген сейчас...
Теперь он знал, что делать, сняв доспех, воин достал нож, отличная сталь матово блеснула в неверном свете факелов...
"Пора" - отстраненно подумал Зентар, и на выдохе вонзил себе нож под сердце, по самую рукоять, а затем повел его вправо, расширяя рану... он не чувствовал боли, только странное ощущение какой-то внутренней теплоты, он уже терял сознание и не видел, как из страшной раны на груди, ручьем текла кровь, и вместе с кровью сочился странный, багряно-красный свет, который вскоре окутал и самого воина и его возлюбленную... вместо этого его взору предстали две фигуры, которые на подсознательном уровне, невольно, внушали страх и уважение, а еще желание повиноваться, одна фигура была закутана в черный балахон и держала в руках книгу и песочные часы, Юрген понял что это Смерть, другая была облачена в белые одежды, в одной руке этого человека, нет не человека, а Бога, была зажата хвойная ветвь, а в другой серебряный серп, и Юрген понял, что это Бог, которому поклоняются люди....
- Тебя накажут - сказала Смерть, голос был хриплым и низким
- Пусть.
- И ее тоже.
- Я не допущу этого!
- Ты понимаешь что делаешь? - спросил теперь Бог, и голос его казался пением целого хора.
- Да.
- И ты готов пережить все мучения ради нее? - спросили они хором.
- Да... - тихо ответил Юрген.
- Хорошо, тогда подпиши здесь - сказала Смерть и раскрыла книгу на странице, где была прописана жизнь Алеаты - Согласно договору, после своей гибели, ты будешь выполнять мою работу ровно 800 лет. Хорошо подумай, это долгий срок.
- Я согласен - произнес воин, рядом появились перо и чернильница, взяв перо, Юрген поставил свою подпись на странице, но... чернила исчезли!
К нему подошел Бог:
- Ты и правда любишь ее больше всего на свете, это прекрасно и мы даруем жизнь вам обоим. Береги ее Зентар...

- Пошел ты. Ты фальшивишь, мудень.
Патрик благодушно посмотрел на себя и продолжил. Затем он вдруг остановился и вновь взял меч.
- А что, если...
То, что не было зеркальным его отражением - лицо. Оно говорило не то, что говорил Кельт.
О'Ши старательно облизал языком лезвие меча. Теперь говорить тварь вряд ли могла.

Курительная трубка.Табак.Дым.

Скарабей сидел на полу перед своими инструментами,расположившимися на телесного цвета ткани,что напевал себе под нос и курил замечательнейший табак.Выпуская кольца дыма,затягиваясь снова и с наслаждением пуская колечки .Напевая известный мотивчик,так любимый во многих кабаках и забегаловках,Рамза чистил своё оружие:
Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведёт до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Их мучила жажда, в конце концов,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Им стало казаться, что едят мертвецов.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Кстати о роме...Нет,пока не стоит.Выпьет,что-нибудь опять перепутает,а когда настанет время веселиться(стрелять,сеять смерть в рядах врага,бла бла бла...пиратская романтика.)оружие заклинит.Угадайте что будет с владельцем оружия.

Что пьют их кровь и мослы их жуют.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Вот тут-то и вынырнул чёрт Дэви Джонс.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Он вынырнул с чёрным большим ключом,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
С ключом от каморки на дне морском.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

А вот та вещь,за которую Рамзу и прозвали Скарабеем-меч Леохайн,спаренный с револьвером.Это оружие позволяет эффективно уничтожать противника в бою.Чем Разма и занимается уже несколько лет.
Настоящее произведение искусства,так бережно хранимое и очень любимое Рамзой.Творение рук его,оно безоговорочно служило хозяину и никогда его не подводило.

Таращил глаза, как лесная сова,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
И в хохоте жутком тряслась голова.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Сказал он: «Теперь вы пойдёте со мной,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Вас всех схороню я в пучине морской».
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

И он потащил их в подводный свой дом,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
И запер в нём двери тем чёрным ключом.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Табак кончился,кончилась и песня.Оружейник неспешно встал с пола,переместил свой мушкет,ранее находившийся у стенки,за спину,а Леохайн засунул в ножны.
-Пора подышать свежим воздухом!-воодушевлённо произнёс стрелок и направился на палубу.

«Вот так всегда, стоит только что-то придумать, как окажется, что либо это уже придумали до тебя, либо ты уже состарился, пока просчитывал свой план, и теперь доживаешь последние деньки на этой планете. Эх». Но времени бурчать было явно не было, т.к. его коллеги – матерые убийцы прыгнули внутрь машины и фургон, взревев, рванулся вперед.

- За что держаться-то, за воздух?! – только и успел вскричать парень, повалившись на пол и уцепившись руками за ножку расположенных вдоль стен лавок.

Эх, несите, залетные…

Даниель Блэкмен стоял посреди зала своего дома и смотрел как уличные друзья "развлекаются". Активно круша дом, они танцевали, пили, играли на гитаре. Где-то в сторонках мужики зажимали баб.
К хозяину дома подошел глава шайки
- И тебе не стыдно?
Нет.
- Я удивляюсь твоим поступкам, так легко убрать своих предков... Честно говоря на такое мало кто способен.
Я особенный.
- Это уже заметно. Что стало с трупами?
Они съедены вами.
- Что? Что ты несешь?! Даниель ты совсем охренел?!
Нет. Вкусное мясо. Человеческое мясо.
Последующую секунду казалось, что главарь банды вывернет наружу свой желудок, так оно и случилось. Он упал на пол и начал судорожно выплёвывать съеденное.
Не нравится?
- Нет.
Твердый голос принадлежал отцу Даниеля. Главарь встал и вместо небритого лица панка, Блэкмен младший увидел своего покойного отца.
Что?
Цинизм и безразличие исчезли, не смену им пришел панический страх.
- Думал сожрать папочку будет так легко?
Нет отец! Что происходит? Прости меня... ПРОСТИ!
- Поздно дядя, - детский голос доносился с пола.
Опустив голову Даниель увидел толпу грудных младенцев. Они искренне и добро улыбнулись своими кровавыми ртами, затем все дружно взяли рокера за ноги и спросили у отца:
- Папочка, можно покушать?
- Да.
Нет!
Тысяча зубов впилась в ногу Даниеля.
Через минуту, толпа детей питалась мясом с лица Блэкмена младшего.

Он с криком проснулся в мокрой от холодного пота кровати. Придя в себя, Даниель понял, что кошмар закончился.

Кошмар только начинался.

Стефан вдруг понял что не может перестать целовать этого парня, и когда чернокнижник повалился в обморок, то Леквуд упал на него, не выпуская из объятий. Боевой маг продолжал целовать чернокнижника в губы, и громко говорить в перерывах между поцелуями:
- Как же я люблю тебя!!!!

- Хм. Можно конечно, - ответил Альбрехт, - спасибо за энтузиазм, - улыбнулся он.
- Впрочем, вы, кажется, хотели услышать интересную историю? Случилось это в далеких землях, а может, и не случилось вовсе. Итак, начнем.
Медленно-медленно путник отворил дверь, боясь, что его, как и в прошлый раз, вышвырнут вон из трактира, едва завидев на пороге. Выглядел он, безусловно, неприглядно в своих отрепьях, но разве это достойная причина выкидывать его на холод и стужу? "Для таких вот хамов - еще как" - безнадежно подумал оборванец, заглянув внутрь.

Трактирщик недовольно взглянул на дверь, - дескать, кого еще принесло? - собираясь уже наорать на непрошеного гостя, однако, увидев, сколь жалким и продрогшим тот выглядел, ничего не сказал, только сурово насупил черные густые брови. Судя по виду оборвыша, платить ему было нечем, поэтому хозяин изрядно удивился, когда тот принялся рыться в потрепанной сумке, висевшей на его плече. После долгих поисков гость (ставший уже в глазах трактирщика заплутавшим путником) положил на чисто выскобленный деревянный стол не какой-нибудь жалкий медяк, а самого что ни на есть серебряного дракона, или сребрыша.

После предъявления денег глаза трактирщика заблестели совсем по-другому. "Теперь я уже не жалкий оборванец, а гость" - с некоторой толикой грусти подумал путник. Спотыкаясь на изломах чужого языка, он обратился к хозяину: "Я... хочу вылакать.... э.... выпить чашку (о боги, какое неуклюжее наречие) эм.... кружку эля".

"Да он просто чужеземец, небось, с южных островов, вон как смешно говорит, а одежда - мало ли какие у них национальные костюмы или что-нибудь там еще. Платит - и пусть хоть на голове ходит." - насмешливо решил про себя трактирщик. Неторопливо достав с полки большой чистый кубок, он наполнил его той благословленной темной влагой, что согревает души и тела столь многих. "Лучшее для вас" - приветливо улыбнулся хозяин, - "Не желаете ли перекусить?".
"Да, это совсем другое дело", - благостно пробормотал себе под нос путник. Но, кажется, хозяин его о чем-то спрашивает:
- Пере.. вкусить?
- Перекусить, поесть, кушать - хозяин изобразил чрезвычайно живую пантомиму.
- Есть? Хочу. Горячее хочу. - оживился гость.
- Горячее - поросенок, гуляш, окорок, похлебка, жареное мясо с овощами - перечислил трактирщик.
- Голяш? - заинтересованно переспросил гость.
- Гуляш, это мясо и овощи в горшке, горячие.
- Я хочу... гуляш - гость старательно произнес новое слово.
- Его скоро принесут. Располагайтесь.

"Хоть и не наш, а не дурак, взял самое дорогое, эдак он всего сребрыша проест. Хотя, может, оно и к лучшему, вдруг в ценах разбирается, а сам только притворяется непонимающим" - трактирщик бросил быстрый испуганный взгляд на оборванца. "Да нет, вроде и вправду чужеземец, вон как на скамью сел. Вот сейчас свалится."

С грохотом упав на пол, странник недоуменно поднял глаза: "Какие необычные тут скамьи, низкие такие, ниже моих коленей". Он быстро поднялся и еще раз попытался сесть, но теперь уже гораздо аккуратнее. Ему это удалось, и вскоре, уютно устроившись на своем месте, он принялся изучать окружение: "Да, столы у них тут чистые, не то, что в "Вепре", а вот хозяин плутоват - посуду предпочитает не мыть, а просто протирать тряпкой. Пыльной тряпкой. Надеюсь, гуляш принесут в более чистом горшке. А наши монеты у них тут дорого стоят, видно, серебра здесь отчаянно не хватает. Что ж, это приятно. Ага, а вот и дымящийся горшочек."

Трактирщик аккуратно поставил гуляш перед гостем и вручил ему деревянную ложку. Тот с любопытством оглядел ее и принялся уплетать мясо. "Ничего себе аппетит" - удивился хозяин. "Никогда не видел, чтобы ели с такой скоростью" - подумал он.

Гуляш и вправду оказался восхитительным, не то что вяленая рыба, к который он успел привыкнуть за последние недели. "Морское путешествие, конечно, познавательно и интересно, но на корабле тебя так не накормят." - сыто размышлял путник, потягивая из кружки густой, пенистый эль. "Хорошо здесь, но надо идти. Думаю, одного дракона более чем достаточно за такую еду. Попрошу-ка я у хозяина фляжку его эля, чтобы взять с собой."

Гость отодвинул горшочек, и жестом подозвал трактирщика:
- Да? - откликнулся тот.
- Мне ... э... мешок.... карман.... бурдюк (ну как же это слово-то!) флягу эля.
- Сей же час. Только... Одного сребрыша мало - заявил трактирщик.
- Не пытайся меня обмануть (о, эту фразу я выучил хорошо) - грозно ответил странник.

"Проклятье, опять не удалось. Ладно, Хёг с ним, пусть идет" - уныло решил хозяин. Он подал гостю флягу, наполненную элем, и забрал со столы сребрыша.

"То-то же" - насмешливо подумал путник, забрал флягу, запрятав ее в видавшую виды сумку, и, тихонько скрипнув дверью, вышел наружу.

-Если бы она у меня была, я бы не орал через реку нашим товарищам по несчастью. -Рой посмотрел на небо. Ночью обычно было спокойно, но сейчас... Было как-то не по себе. -Вон там звезда падает. Попробуй загадать желание насчёт верёвки. И возможно господь смилуется над нами.
Воин сел на край обрыва и стал ждать, когда эльф спуститься пониже, а то придётся ему по голове ходить.
А что? вполне неплохая идея. Заадно припомню ему за свой щит... Хотя нет, вдруг у него ещё кислота, где завалялась. Да и сам неплохой помощник. "Подумал Рой, продолжая смотреть на небо."

Патрик размахнулся и собрался было рубануть в полете, как обычно и разрубить Уоткинса, бывшего начальника, пополам, но вдруг что-то звякнуло о кольчугу.
Любимый и ежедневно нежно очищаемый от пыли и ржавчины пистолет-пулемет.
- Для того, чтобы получить Анахронизма, тебе придется убить Маркуса. А это можно сделать только в биореакторе, который только начал строиться. Не зазнавайся, Уоткинс, если бы ты мог победить нас, мы были бы тебе не нужны. - Кельт держал меч одной рукой, а второй уже выхватил "Чанг Фенг", нажимая курок. Непрерывный поток пуль должен разрубить цензора напополам.

- Ай, бляди эльфийские, что тут происходит?! - Пролепетал Теодор, проверяя конечности. - Бля, огры ебаные...
Теодор старался держаться. Держаться за что угодно. Пусть это даже будет эрегированный член Самаэля. Главное - держаться, блядь!

Рой снял капюшон с головы, чтобы он не мешал ему в случае боя.
-Ночь, лес, одинокая тропинка и звёзды на небе. Если не считать запаха, благодать да и только. Что еще для счастья надо? -Обратив внимание на Арами произнёс. -Не обижайся, но кажется у тебя параноя.
Рой сильнее сжал рукоять меча. Он не был уверен насчет слов эльфа, но сбрасывать их со счетов было нельзя.